Сложность определения понятия «речевая агрессия» заключается и в том, что это не единая форма поведения, отражающая какое-то одно побуждение. Этот термин употребляют при описании самых разнообразных действий. Некоторые исследователи отмечают, что даже простой крик - без формулирования речевого высказывания - часто носит агрессивный характер. Проявления речевой агрессии неоднородны по мотивации, ситуациям проявления, формам выражения, результатам и т. д.
Например, в Колумбии, стране, которая уже более 50 лет находится в вооруженном конфликте в незаявленной гражданской войне, мы можем представить ее как поезд, чьи вагоны, каждый из которых носит много видов насилия, слиты друг с другом, неотделимы, без тормозов, которые топчут людей на своем пути, но они ничего не могут сделать, люди привыкли к насилию, кроме того, нет операторов, которые вмешиваются и хотят исправить такую ситуацию.
Многие современные течения исследований придают большое значение языку в построении культуры, поскольку он касается и побуждает мыслить и действовать. С этой точки зрения мы должны придавать большое значение как поощрению культуры мира, множественного и всеобъемлющего характера, так и деконструкции культурного насилия. Несомненно, слова, фразы, язык становятся элементами первого порядка в создании мирных или насильственных отношений, где мы должны знать о них и использовать их для признания других, чтобы подсластить их, Даруй им любовь и любовь, освободи их от агрессии, маргинализации или невежества.
Ю.В. Щербинина во внешний, формальный аспект речи включает помимо интонации, тембра, темпа речи, еще и специфику «лексических средств и речевых конструкций» [Щербинина 2001: 38]. Внутреннему, формальному аспекту, по ее мнению, соответствует анализ темы, содержания, цели высказывания.
Ярко выраженная речевая агрессия носит в основном прямой характер. Традиционно ее связывают с использованием бранных инвектив [Шейгал 2004, Жельвис 1990, 1997]. «В основе инвективного общения лежит стремление понизить социальный статус адресата или уровень его самооценки, нанести моральный урон, наконец, добиться изменения поведения адресата» [Жельвис 1990: 23].
Поэтому, безусловно, «культура - это структурирующий элемент в борьбе с различными формами насилия», как в настоящем, так и в будущем. Это должно побудить нас нарушить представление о том, что насилие выгодно через голливудские коммерческие фильмы: эти слова и диалог бесполезны и что единственный способ разрешить конфликты - прибегать к насильственным методам, потому что естественным является то, что человек-судьи может закончить со всеми своими врагами, стать героем и остаться в конце с самой красивой девушкой.
Чтобы бороться с этим, они изобретают «врагов», которые он сам делает из своих собственных примеров культурного насилия: до того, как это были коммунисты, теперь он коснулся исламского мира. Язык необходим для нейтрализации культурного насилия. Во-первых, используя его правильно, давая точное значение каждому термину, который мы используем; во-вторых, постепенно исключать термины с высоким насильственным значением и, в-третьих, добавлять другие положительные значения, подразумеваемые в языке, и с точки зрения обращения с людьми, социальным классом, полом, этнической принадлежностью и т.д. каждый со своими разными языками где мы должны использовать нейтральный язык.
В.И. Жельвис определяет вербальную агрессию как «преобразование внешних по форме процессов в процессы, происходящие в умственном плане сознания, причем эти последние вербализуются, сокращаются и обретают способность к эволюции» [Жельвис 1997: 35]. При этом В.И. Жельвис отмечает, перлокутивный эффект вербальной агрессии зависит от установки адресата.
Современные и сложные общества, которые стремятся к развитию, способствуют формированию граждан, способных пересматривать предыдущие идеи и осуществлять критическое мышление через гибкие умы. Аналогичным образом, одна из квази-универсальных целей образования заключается в том, чтобы позволить студентам изменять повседневные знания с теми, кто приходит в школу и превращает их в более дисциплинарный и академический характер. В этом контексте общие теории, например, Пиаже или Выготского, в наши дни нуждаются в солидной альтернативе, основанной на «концептуальном изменении и глубоком образовании», поскольку это ментальное изменение не только концептуально, но также аффективно и по отношению.
Нельзя не согласиться с Л.П. Крысиным в том, что использование инвектив является «следствие негативных процессов, происходящих во внеязыковой действительности; они тесно связаны с общими деструктивными явлениями в области культуры и нравственности».
А. Басс видит в вербальной агрессии выражение негативных чувств как через форму (ссора, крик, визг), так и через содержание словесных ответов (угроза, проклятия, ругань) .
Образование является самым важным и необходимым инструментом для демонтажа культурного насилия. Образование обычно дает нам все знания и глубокую подготовку в анализе и критическом мышлении, которые могут помочь нам преодолеть это тонкое и символическое культурное насилие, которое устанавливается между нами. Культурное насилие, связанное со школой и содержанием, которое мы изучаем в нем, становится видимым в силе, которую социальная группа придерживается, чтобы навязать видение, определение мира, посредством интернализации доминирующей культуры, ее проницательных категорий и Признания реальности, проявляющейся как естественная и законная, и маскировка отношений силы, организации и распределения в учебной программе.
В качестве рабочего определения термина мы используем определение речевой агрессии К.Ф. Седов: «Речевая агрессия - целенаправленное коммуникативное действие, ориентированное на то, чтобы вызвать негативное эмоционально-психологическое состояние (страх, фрустрацию и т.п.) у объекта речевого воздействия» [Седов 2003: 200].
> Виды речевой агрессии
Виды речевой агрессии можно классифицировать на разных основаниях: по интенсивности проявления, степени осознанности субъекта, характера выраженности, направленности агрессии, количеству участников ситуации общения и др. Рассмотрим наиболее распространенные классификации.
Короче говоря, это то, что считается актуальной и приемлемой культурой, высоким и низким статусом, что включает в себя забывание культур «других» народов. Рассмотрение популярной культуры как низкого статуса, квалификации субкультуры для определенных городских групп, невидимости влияния женщин или увеличения учебного времени для предметов, считающихся основными в ущерб другим предметам, все это предполагает произвол, налагаемый Заинтересованная сила. Этноцентризм и сексизм являются важными аспектами этого культурного насилия.
Идеология, которая передается, является идеей человека, белого, городского, среднего класса или высшего среднего, интегрированного в общество. Все эти влияния формируют студентов из-за крайней пластичности их молодых личностей. Черты этого насильственного социального обучения заключаются в следующем: мы изучаем умственную фрагментацию учебной программы, сосредоточенной на изолированных дисциплинах; Индивидуализм, конкурентоспособность; Доверие к знаниям официально санкционировано; Что названия более важны или одобрены, чем само знание, что подразумевает искажение обучения, которое также имеет инструментальный характер, поскольку оно используется в процессе обмена, коммерчески, с дипломом, дипломами, Или квалификации; Мы обескуражены ценностями межкультурности и гендерного равенства, изучаем меритократию, подчинение, послушание как обряд посвящения, определенную интеллектуальную пассивность, воспроизводство культуры в печати, социальную и политическую демобилизацию Что касается окружающей среды и самого учебного заведения; Человек учится относиться в зависимости от стратификации ролей.
В психологическом аспекте Л.В. Енина выделяет несколько видов активной вербальной агрессии, в том числе: а) активную прямую (к этому виду относятся высказывания с семантикой команды: непосредственно и ясно выраженные требования к другому человеку) и б) активную непрямую - распространение злостной клеветы или сплетен [Енина 1999: 97].
Культурное насилие проявляется в противоречиях явного с неявным, в превышении норм и правил; В просвещении, которое не смотрит в будущее, на серьезные вызовы глобальных проблем, которые поставили сегодня все человечество. В школе, которая не способствует внутренней культуре, основанной на свободно принятой сети ценностей, которая делает людей и группы устойчивыми к социализации встречных ценностей нашей культуры, то есть ценностей культурного насилия. Все эти знания - это способы, которыми школа вредит детям и молодым людям.
Конечно, они также изучают такие ценности, как самоконтроль, пунктуальность, усилие, обучение, особенно с точки зрения трудоустройства в обществе, определенная социализация в сторону базового сосуществования, а также определенный критический аспект. Некоторые авторы, в частности Пьер Бурдье, также уделяли особое внимание символам как центральному элементу в построении нашего языка, знаний, отношений и поведения, и, следовательно, мы могли бы говорить о символическом насилии как о наиболее абстрактной разработке различий И маргинализация среди людей.
Ю.В. Щербинина рассматривает виды речевой агрессии в форме дихотомий - бинарных оппозиций.
Классификация по интенсивности: а) слабые, стертые и б) сильные. К сильным формам агрессии она относит брань, ругань, порицание, грубое требование, крик. Сюда же она включает враждебные замечания, язвительные насмешки, веские угрозы. Слабые проявления, по ее мнению, содержат в себе очень грубый отказ, непрямое оскорбление, косвенное осуждение. По характеру, способу выраженности Ю.В. Щербинина выделяет явную (открытую) и скрытую (неявную) агрессию. В открытой вербальной агрессии план содержания соответствует плану выражения в пределах одного агрессивного высказывания. К нему относятся явная угроза, намеренное оскорбление, грубое требование, отказ, замечание-порицание.
Понятие символического насилия имеет несколько интерпретаций. А именно, символическое насилие - это просто символическое лицо структурного насилия. Например, после завоевания обязательство обратиться в религию или показать внешние символы культурной группы, наложенные: обряды, одежда, язык и т.д. в первом смысле оно обозначает механизмы наложения и поддержания власти, которые действуют и исходят из структур и социальных асимметричных диспозиций, и которые проявляются в актах символизации, которые должны быть признаны таковыми.
Во-вторых, интерпретация символического насилия Пьера Бурдья неотделима от идеи «символической силы». Под «символической силой» мы обычно понимаем способность социально определять ценность социальных символических представлений, какие действия более ценны, чем другие, для конкретной социальной группы, какие формы социального действия имеют больше престижа. Эти символические представления будут действовать в «символическом поле», то есть в «поле», где ресурсы символической силы не «обращены»: политические, экономические и культурные.
Скрытая речевая агрессия реализуется чаще всего во враждебных намеках, иронических замечаниях, скрытых угрозах; иногда в виде сплетен, доносов. По отношению к объекту Ю.В. Щербинина говорит о переходной и непереходной речевой агрессии. Переходная агрессия направлена на одного реального участника речевой ситуации, непереходная проявляется в случаях, когда человек голословно, абстрактно ругает «жизнь вообще», выражая негативную оценку ко всему окружающему миру [Щербинина 2001: 109].
В модели Пьер Бурдье определяет, что власть всегда требует признанной легитимации. Эта потребность в легитимации определяет символический характер насилия. Одной из форм символического насилия является то, что он скрывает первоначальную «делегитимизацию» налагаемого акта власти, отклоняя его или сублимируя его чем-то другим, например, подчеркивая его преимущества или делая очевидным соучастие в том, что является реальным обязательством.
Другие авторы, например Рене Жирар, считают, что символическое насилие связано с происхождением религии и, прежде всего, мстительным насилием и образцовым наказанием. Примером в этом случае обычно является «козел отпущения» многих религий, то есть тех жертвенных жертв, которые останавливают мстительную спираль насилия, развязанного. Жертва умилостивления - это та, которая выбрана в социальном плане как символ окончательного наказания, а жертва больше не проявляет насилия, а страдает. В этом смысле, в толковании Жирарда, христианство было бы примером «символического насилия».
А.К. Михальская обращает особое внимание на классификацию речевой агрессии по числу участников ситуации общения - массовую и социально-замкнутую. Она говорит о речевой агрессии, в которой участвуют массы людей под руководством лидера, где все участники объединяются в акте речевой агрессии против некоего общего врага, представленного/не представленного в ситуации конкретным лицом [Михальская 1996: 149]. Примером таких ситуаций могут служить мероприятия массового характера (политический митинг, футбольный матч и др.).
В равной степени сама смертная казнь была бы формой символического насилия, чтобы извлечь не только возмездие за чью-то смерть, но и примерную ценность, которая символизирует «вы не должны убивать». Кризис символико-культурного происхождения порождает насилие. Если мы рассматриваем культуру как непрерывный процесс поддержания идентичности через согласованность, достигаемую последовательной эстетической точки зрения, моральную концепцию я и образ жизни, которые демонстрируют эти концепции в объектах, которые украшают наш дом и нас самих и во вкусе, который выражает эти точки зрения, все в рамках ключевой структуры, которая дает ответы на основные вопросы общего порядка существования: смерть, террор, страдание, отчуждение и т.д.
Анализ средств вербальной агрессии позволяет Е. И. Шейгал выделить три ее разновидности:
1. Эксплетивная - наиболее прямая, резкая, импульсивно-эмоциональная форма вербальной агрессии (бранные инвективы; речевые акты угрозы, вердикты и категоричные требования и призывы).
2. Манипулятивная - более рационально-осознанные формы вербальной агрессии, основанной на идеологических трансформациях исходного смысла (инвективные ярлыки, средства диффамации).
Человек настойчив в постановке, мы должны признать, что формирование этой идентичности является избирательным и парадоксальным, поскольку воспроизведение идентичности гарантируется на «таксономико-классификационном» уровне; То есть на уровне делимитации границы, которая формирует экономическую, территориальную и политическую идентичность. Как отметил Клиффорд Герц, существует необходимость в настройке действий человека с визуальным космическим порядком, короче говоря, необходимы символические формы, которые формулируют опыт человека в мире.
3. Имплицитная агрессия, связанная с завуалированным выражением соответствующего иллокутивного намерения (косвенные речевые акты, непрямые предикации, иронические инвективы) [Шейгал 1999: 221].
Обобщенную классификацию видов речевой агрессии дает К.Ф. Седов. Он выделяет десять бинарных оппозиций в соответствии с проявлением речевой агрессии:
Как указывает Самир Амин, капитализм как глобальная система приводит к поляризованному насилию в глобальном масштабе, формируя себя в центре, где установлена система для расширения и которая определяется отрицательной оппозицией центру. Как указывает Тортоса, можно искать всевозможные легитимности от так называемой «глобальной войны против терроризма» до легитимности «упреждающего или превентивного нападения», которое наблюдается в Ливии посредством «демократизации», поскольку в других случаях это было Расширение христианства или даже «глобализация» как идеологии, подлинного культурного насилия.
1. Вербальная / невербальная.
Здесь критерием разграничения выступает природа знаковых средств выражения речевой агрессии. К числу невербальных форм К.Ф. Седов относит, прежде всего, жесты, а также молчание (угрожающее, ироническое, протестующее и т.п.).
2. Прямая / косвенная (непрямая).
Прямая речевая агрессия - результат коммуникативного акта, иллокуция которого содержит открытую, очевидную враждебность. Это такие проявления речевой агрессии как оскорбления, угрозы, злопожелания.
В.В. Дементьев определяет непрямую коммуникацию как «содержательно осложненную коммуникацию, в которой понимание высказывания включает смыслы, не содержащиеся в собственно высказывании, и требует дополнительных интерпретативных усилий со стороны адресата, будучи несводимо к простому узнаванию (идентификации) знака» [Дементьев 2001: 3].
3. Инструментальная / неинструментальная.
Инструментальная агрессия в коммуникативном акте, помимо враждебного намерения, содержит еще и стремление достичь какой-либо иной цели. Неинструментальная агрессия - это агрессия ради агрессии. Она служит задачам катартической разрядки за счет коммуникативного партнера и обычно имеет аффективный характер.
4. Инициативная / реактивная.
Инициативная агрессия является средством нападения. Реактивная агрессия выполняет функцию защиты от агрессора (реального или мнимого).
5. Активная / пассивная.
К.Ф. Седов отмечает, что такое членение очень напоминает вышеприведенную оппозицию - инициативная / реактивная. Однако здесь он видит существенные отличия между реактивной и пассивной агрессией. Реактивная агрессия - это агрессия на агрессию; пассивная - агрессия методом прекращения контакта или демонстрация нежелания в него вступать.
6. Непосредственная / опосредованная.
Эта диада выделяется на основании характера коммуникативного контакта. Непосредственная речевая агрессия протекает в рамках речевого акта, в котором коммуниканты находятся в одном пространстве и времени. Опосредованной агрессией считается речевое воздействие, осуществляемое в разных временных отрезках.
7. Спонтанная / подготовленная.
Критерием дифференциации в этом случае К.Ф. Седов называет своеобразие процесса порождения высказывания. Спонтанная агрессия проявляется в рамках речевого акта, где мотив и коммуникативное намерение реализуется практически одновременно с их словесным выражением. Подготовленная агрессия является заранее спланированной. Иногда она становится выражением коммуникативного намерения индивида, которое было подготовлено в течение определенного промежутка времени.
8. Эмоциональная / рациональная.
Эмоциональная агрессия обычно проявляется в рамках спонтанного речевого акта. К.Ф. Седов характеризует эмоционально-агрессивные речевые действия как аффективные. Рациональная агрессия - это заранее спланированное речевое высказывание, которое находит выражение в непрямых формах воздействия разного рода: колкостях, шутках, иронии.
9. Сильная / слабая.
Необходимость выделения этой оппозиции К.Ф. Седов видит в возможности измерения перлокутивного эффекта агрессивного действия. Сильная агрессия становится результатом речевого акта, способного повлиять на изменение эмоционального состояния коммуникативного партнера, вызвать у него сильную фрустрацию, чувство унижения, страха и т.п. При этом интенсивность речевого воздействия, по мнению К.Ф. Седова, не зависит напрямую от грубости речевого акта. В некоторых случаях эффект сильной фрустрации может стать следствием ядовитой шутки или колкости.
10. Враждебная / невраждебная.
Ядерной формой исследуемого речевого феномена К.Ф. Седов считает враждебную агрессию. Невраждебная агрессия - это агрессия лишь по форме. При всех признаках агрессивности основная интенция речевого акта не содержит стремления принести вред, ущерб собеседнику и используется в неофициальном дружеском общении [Седов 2003: 201-207].
В реальных дискурсах речевая агрессия проявляется в виде внутрижанровых речевых тактик. Термин внутрижанровая тактика определяется как минимальная одноактная жанровая форма (равная субжанру), которая воплощает в себе сюжетный поворот в рамках внутрижанровой интеракции. Основное предназначение тактик - определять характер тематического развития дискурса [Седов 1999: 71]. Анализ конкретного материала позволил выявить следующие агрессивные тактики:
Тактики, относящиеся к прямой агрессии (оскорбление, угрозу, обвинение, проклятие, злопожелание, призыв, констатацию некомпетентности) и
Тактики, относящиеся к косвенной агрессии (насмешки, колкости, упрека, возмущения).
В речевом общении индивида К.Ф. Седов выделяет следующие тактики: оскорбление (инвектива), угроза, обвинение, проклятье, злопожелание, констатация некомпетентности, возмущение, насмешка, колкость, упрек, демонстрация обиды, грубое прекращение коммуникативного контакта, отсыл и угрожающее молчание.
1.3 Дискурс СМИ как пространство проявления речевой агрессии
Главным коммуникативным пространством, в котором присутствует речевая агрессия, являются печатные СМИ. Безусловно, СМИ не являются исключительной сферой применения речевой агрессии, но по количеству единовременных реципиентов того или иного вида речевого воздействия они оставляют далеко позади любые другие области функционирования информации.
СМИ? это основной (и эффективнейший!) инструмент политических манипуляций. Политической манипуляцией называется специфический вид речевого воздействия, имеющий целью внедрение в сознание под видом объективной информации неявного, но желательного для тех или иных политических групп содержания таким образом, чтобы у реципиента формировалось на основе данного содержания мнение, максимально близкое к требуемому. Технологии речевого воздействия в дискурсе СМИ на сегодняшний день разработаны настолько, что могут реально и существенно влиять на поведение масс, на исход выборов, на популярность того или иного продукта, политика или политического проекта, вообще публичного деятеля и т.д.
Речевая агрессия в сфере массовой коммуникации имеет более сложную структуру, чем в межличностном общении, где агрессивный речевой акт «служит для манифестации или установления социальной асимметрии» [Михальская 1996: 165]. Эволюция, которую претерпевает использование агрессии средствами массовой информации в зависимости от общественно-политического строя, представляет для нас особый интерес. Журналисты выступают посредниками между политиками-профессионалами и массовой аудиторией непрофессионалов. Е.И. Шейгал называет журналистов «ретрансляторами, рассказчиками, конферансье, интервьюерами, псевдокомментаторами» [Шейгал 2004: 62]. Она подчеркивает, что «благодаря СМИ граждане получают наиболее полную информацию; но в роли свидетелей, наблюдателей политических событий… они подвержены такому аналитическому прессингу, что интерпретация событий нередко приобретает большую значимость, чем само событие» [Шейгал 2000: 62].
В качестве средства речевой агрессии журналисты сознательно прибегают к оскорбительным вульгаризмам. При этом непосредственный адресат - читатель понимается как единомышленник. Интенция речевой агрессии направлена на нисповержение противника. Суть - сказать нечто, что могло бы «ухудшить публичный имидж, повредить репутации и, тем самым, уменьшить его шансы политического выживания» [Шейгал 1999: 214]. Реализация этой интенции может достигаться за счет инвективы и диффамации. Под диффамацией понимается «публичное распространение сведений (действительных или мнимых), позорящих кого-либо» [Шейгал там же]. Если инвектива публично унижает, говоря «он - плохой!», не объясняя почему, то средства диффамации сообщают некую информацию, дискредитирующую оппонента, а оценочное суждение выводит из этой информации адресат. Диффамация противника осуществляется при помощи различных операций с истинностным аспектом высказывания, которые варьируются в диапазоне от полного несоответствия истине (ложь) до незначительных отклонений от истинного положения дел [Шейгал 1999].
Делая вывод, мы можем говорить о том, что речевая агрессия в СМИ является, прежде всего, средством достижения агитационных и пропагадистских целей. Причем объектом агрессии является политический противник, а адресатом - читатель. Используя агрессию против одного общего врага, автор объединяется с читателем, стремясь мобилизовать его к борьбе.
Наконец, при гипофункции уровня эмоционального контроля, «отвечающего за разрешение сложных этологических задач организации жизни индивида в обществе» , налаживание эмоционального взаимодействия с другими людьми, формирование умения сопереживать другому человеку, наблюдается ослабление влияния социальной приемлемости, правильности форм поведения. Это, в свою очередь, тоже приводит к вербальной агрессии, которая начинает восприниматься ребенком как адекватная и допустимая ответная реакция (например, на замечание) или как оправданная и целесообразная речевая тактика (например, в ситуации спора, дискуссии).
Результаты общего анализа причин речевой агрессии представим в виде следующей схемы (может быть предложено как самостоятельное задание).
Рассматривая причины возникновения и проявления речевой агрессии, необходимо учитывать значительную сложность и неоднозначность этой проблемы, поскольку количественное многообразие и качественное своеобразие речевых ситуаций, отмеченных агрессией, определяют конкретные, характерные для каждой отдельной ситуации агрессивные мотивы и стимулы.
* Перечислите известные вам отрицательные чувства и эмоции. Какие из них, по вашему мнению, могут вызвать речевую агрессию в конкретных ситуациях общения? Проиллюстрируйте свои рассуждения жизненными примерами речевых ситуаций.
В конкретных ситуациях общения вербальная агрессия возникает в тех случаях, когда говорящий (инициатор агрессии) испытывает потребность в эмоциональной разрядке – выражении негативных эмоций и чувств, снятии психологического напряжения, достижении катарсиса (тема 1).
Ученые установили, что к таким эмоциям относятся прежде всего гнев, отвращение и презрение, которые получили специальное название – «триада враждебности» .
Однако понятие «отрицательные эмоции», конечно, не ограничивается «враждебной триадой». Обидные высказывания могут возникать в речи человека, который испытывает обиду, разочарование, возмущение, уныние и другие отрицательные чувства и эмоции.
Рассмотрите схему «Триада враждебности». Расскажите по ней о частных причинах проявления вербальной агрессии в конкретных ситуациях общения. Дополните схему своими примерами.
Последствия речевой агрессии
* Подумайте, чем может быть опасна вербальная агрессия? К чему приводит обидное общение? Неужели грубое слово иногда может иметь более серьезные последствия, чем физическое действие, применение силы?
Сама постановка данной проблемы возможна и необходима в двух аспектах: общесоциальном (вербальная агрессия как общественное явление) и собственно коммуникативном (вербальная агрессия как явление речи).
Как мы уже установили, в современном обществе речевая агрессия оценивается как менее деструктивная и лишь «фиктивно» опасная, нежели агрессия физическая. Между тем брань, грубость, обидные высказывания, словесное давление часто могут восприниматься даже более болезненно, чем физическое воздействие (толкнуть, ударить).
Кроме того, вербальная агрессия создает негативную модель поведения человека в целом и тем самым является основой более сильного и, соответственно, социально неприемлемого поведения – агрессии физической. Иными словами, «укрепившись в допустимости агрессии вербальной, человек может распространить эту модель на другие сферы жизни, требующие, по его мнению, уже физической агрессии» .
Другая проблема заключается в том, что очень часто в обыденной жизни агрессия слова не осознается общественным сознанием как абсолютно неприемлемая и действительно опасная. В связи с этим данное понятие заменяется неоправданно смягченными либо вовсе искаженными определениями: «речевая несдержанность», «резкость выражений» и т. п.
Известный исследователь агрессии Н.Д. Левитов справедливо отмечает, что «в повседневном быту и в том числе в школьной жизни нередко встречаются формы грубого насильственного поведения, несомненно относящиеся к агрессии, хотя и не называемые обычно этим термином. Говорят о «задиристости», «драчливости», «озлобленности», когда видят агрессивное поведение…» .
Таким образом, мы наблюдаем широкую распространенность речевой агрессии при относительной лояльности к этому явлению со стороны современного социума.
Все сказанное позволяет сделать следующий важный вывод:
! Основная опасность речевой агрессии в социальном отношении заключается в недооценке ее опасности общественным сознанием.
Непосредственной сферой распространения конкретных форм вербальной агрессии является повседневное речевое общение. Каковы же последствия вербальной агрессии в коммуникативном аспекте?
А. А. Леонтьев выделяет три особенности речевого общения: интенциональность (наличие специфического мотива и цели); результативность (совпадение достигнутого результата с намеченной целью); нормативность (социальный контроль над протеканием и результатами акта общения) .
Как показывают наши экспериментальные данные, а также теоретическое исследование этой проблемы , в общении, отмеченном теми или иными проявлениями агрессии, данные условия либо нарушаются, либо не учитываются вообще. Так, в большинстве случаев обидного общения наблюдается ослабление или полное отсутствие контроля коммуникантов над собственными высказываниями.
Доказательствами этого являются активное использование инвективы; нарушение интонации, тембра, темпа и других фонологических особенностей речи; отсутствие учета «фактора адресата» (постоянное перебивание собеседника, затрагивание «табуированных» (запретных) тем и т. п.).
Кроме того, в ситуации речевой агрессии происходит стремительное нарастание эмоционального напряжения, которое захватывает практически всех (!), даже не имеющих агрессивных речевых намерений участников общения. Очень точно это описано в семейной хронике «Гимназисты» Н.Г. Гарина-Михайловского: «Начнет, бывало, Корнев без церемонии ругать кого-нибудь, а Карташов чувствует такое унижение, как будто его самого ругают».
Согласны ли вы с этим утверждением? Случалось ли вам оказываться в положении Карташова? Опишите такую ситуацию, расскажите о своих ощущениях. Сделайте вывод о последствиях речевой агрессии в конкретных условиях общения.
Ситуация обидного общения, характерной особенностью которой является крайняя неточность реализации целей общения, делает невозможным также и выполнение первых двух условий эффективного речевого общения – интенциональности и результативности.
Так, в случае проявления вербальной агрессии происходит своеобразная подмена или искажение первоначального коммуникативного намерения одного или нескольких участников общения. Например, дискуссия, изначально имеющая позитивную коммуникативную направленность – доказательство собственной точки зрения или совместный поиск истины, легко перерастает в ссору, словесную перебранку, целью которой становится уязвление оппонента. Это происходит, как только в речи хотя бы одного из оппонентов намечаются признаки вербальной агрессии: повышение тона, резкая категоричность суждений, «переход на личности» и т. п. Итак, обобщим наши рассуждения:
! Речевая агрессия препятствует реализации основных задач эффективного общения:
– затрудняет полноценный обмен информацией;
– тормозит восприятие и понимание собеседниками друг друга;
– делает невозможной выработку общей стратегии взаимодействия.
Поэтому всестороннее исследование речевой агрессии является необходимым условием, обеспечивающим коммуникативную безопасность отдельной личности и общества в целом.
Задания по теме 2
1. Прочитайте эпизод из семейной хроники Н.Г. Гарина-Михайловского «Гимназисты». С кем из участников разговора вы согласны? Почему? Аргументируйте свой ответ.
«– Я не понимаю этого удовольствия, – заговорит Карташов скрепя сердце, – говорить человеку в глаза «идиот».
– А я не понимаю удовольствия с идиотами компанию водить, – ответит небрежно Корнев…
– Если б даже и идиот он был, что ж, поумнеет он оттого, что его назовут идиотом?
Корнев молчит, погрузившись в чтение.
– Если не поумнеет, то отстанет, – бросит за него Рыльский.
– Или в морду даст? – пустит со своего места Семенов.
– Испугал!
– А вот назови меня…
Рыльский весело смеялся».
Анализ этого диалога выводит на обсуждение последствий речевой агрессии и ее оценки. Так, замечания Карташова и реплика Рыльского указывают на бесполезность оскорблений как способа разрешения конфликта. Позиция Семенова заставляет задуматься об опасности вербальной агрессии как прямой предпосылки к применению физической силы и, следовательно, к усугублению конфликтной ситуации, усилению разобщенности между коммуникантами.
2. С кем из участников следующего диалога вы согласны? Аргументируйте свой ответ.
«…Когда мы, наконец, сняли глушитель и вытаскивали его из ямы, Лагутин ни за что ни про что обругал Шмакова Петра. Шмаков преспокойно ругнулся в ответ. Я потом ему сказал:
– Ругаясь, ты унижаешь самого себя.
– Я не член-корреспондент, – ответил Шмаков Петр».
А.Н. Рыбаков. «Приключения Кроша»
Данный диалог доказывает социальную опасность вербальной агрессии.
Так, обидная речь создает негативную модель речевого поведения: человек начинает рассматривать грубость как естественную форму реагирования в конфликтной ситуации («Шмаков преспокойно ругнулся в ответ»), а вежливость – как нечто чуждое, «слишком сложное» для разрешения конфликта («Я не член-корреспондент»). При этом важно обратить внимание, что результатом грубой речи является утрата не только расположения адресата, но и собственного достоинства, самоуважения говорящего («Ругаясь, ты унижаешь самого себя»),
3. Прочитайте эпизод из «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Н.В. Гоголя, в котором описывается ссора героев (главаII). Кто из героев, по вашему мнению, занимает более агрессивную позицию в диалоге? Чья речь является более обидной? Почему вы так считаете? Определите кульминацию ссоры. Каковы последствия обидного общения героев? Согласны ли вы с мнением рассказчика, что «если бы Иван Иванович не сказал этого слов (гусак), то они бы поспорили между собой и разошлись, как всегда, приятелями»? Аргументируйте свой ответ.
Результатом анализа эпизода «Повести…» Н.В. Гоголя должен стать вывод о том, что речевая агрессия представляет серьезную коммуникативную опасность для каждого из его участников.
Так, речь персонажей характеризуется сильным и быстро нарастающим эмоциональным напряжением, которое нарушает гармонию общения, дружеские отношения между коммуникантами («Из ваших слов, Иван Никифорович, я никак не вижу дружественного ко мне расположения»; «Ей-богу, Иван Иванович, с вами говорить нужно, гороху наевшись»), Обратим внимание также на невербальные компоненты речевой ситуации (Иван Иванович «весь вспыхнул», «возвысил голос», «размахался руками»).
Обидная речь изменяет и первоначальную цель общения: словесная перебранка, взаимные оскорбления («гусак»), обмен «богомерзкими словами», вместо предполагаемого обсуждения условий торговой сделки – покупки ружья.
4. Прочитайте диалог Печорина и Грушницкого из романам. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Как можно определить такое общение? Можно ли назвать его эффективным? Почему? Вспомните, какими были последствия разговора героев.
– … Если я захочу, то завтра же буду вечером у княгини…
– Посмотрим…
– Даже, чтоб тебе сделать удовольствие, стану волочиться за княжной…
– Да, если она захочет говорить с тобой…
– Я подожду только той минуты, когда твой разговор ей наскучит…
Анализ диалога иллюстрирует выводы и подтверждает обобщения, сделанные в ходе обсуждения предыдущего текста.
5. Вспомните древнегреческий миф о Прометее. Как вы понимаете смысл ответа Прометея Юпитеру? Как с его помощью можно образно проиллюстрировать отрицательный характер последствий речевой агрессии? Подготовьте краткое публичное выступление.
Титан Прометей похитил у богов Олимпа огонь, чтобы дать его людям. Гнев владыки неба, могущественного Юпитера был беспределен, и он жаждал покарать ослушника и строптивца. Однако Прометей с улыбкой ответил Юпитеру: «Ты берешься за молнию вместо ответа и тем самым обнаруживаешь, что ты не прав!»
6. Какие чувства и эмоции образно характеризуются следующими фразеологическими оборотами? Составьте предложения с этими фразеологизмами. Приведите примеры ситуаций их употребления.
Выходить из себя, иметь зуб на (против) кого-то, показать спину, рвать и метать, лезть в бутылку, надуть губы, воротить нос, смотреть сверху вниз, дойти до белого каления, цедить сквозь зубы, скрежетать зубами, точить зубы, держать (носить) камень за пазухой, лезть на стену, показывать когти.
Выходить из себя –
гнев, досада; иметь зуб – тайная ненависть, недовольство; показать спину – презрение, пренебрежение; рвать и метать – гнев, злость, возмущение, крайнее раздражение, ожесточение; лезть в бутылку – раздражение, возмущение; надуть губы – обида, недовольство; воротить нос – презрение, пренебрежение / несогласие; смотреть сверху вниз – презрение, высокомерие; дойти до белого каления – крайнее раздражение; цедить сквозь зубы – гнев, злость / отвращение; скрежетать зубами – негодование, злость; точить зубы – сильная и, возможно, скрытая, ненависть; держать (носить) камень за пазухой – тайная злость, лезть на стену – крайняя досада, раздражение, ярость; показывать когти – неприязнь, враждебность, готовность к отпору. (Жуков В.П., Жуков А.В. Школьный фразеологический словарь русского языка. – М., 1989.)7. Какое место занимает презрение в «триаде враждебности»? Как вы понимаете следующие изречения о презрении? Согласны ли вы с ними? Почему?
– «Презрение должно быть самым молчаливым из всех наших чувств» (А. Ривароль).
– «Презрение – маска, которою прикрывается ничтожество, иногда умственное убожество; презрение есть признак недостатка доброты, ума и понимания людей» (А. Додэ).
– «Часто нужно скрывать презрение, чем злобу: обиды еще могут быть забыты, но презрение никогда не прощается» (Ф. Честерфилд).
8. Какие причины и последствия речевой агрессии отражены в следующих афоризмах? Подготовьте краткое публичное выступление по одному или нескольким из них.
– «Грубость рождает ненависть» (Ф. Бэкон).
– «Ссоры не продолжались бы так долго, если бы виновата была только одна сторона» (Ф. Ларошфуко).
– «Быть грубым – значит забывать собственное достоинство» (Н.Г. Чернышевский).
– «Обругать человека недолго, но и пользы из этого выходит немного» (Д.И. Писарев).
– «Поистине всегда там, где не достает разумных доводов, там их заменяет крик» (Леонардо да Винчи).
– «Кто унижает окружающих, тот никогда не будет велик сам» (И. Зейме).
– «Если бы острое слово оставляло следы, мы бы все ходили перепачканные» (В. Шекспир).
Задание предлагается как обобщающее и итоговое после изучения причин и последствий речевой агрессии.
Подробно об этом – в теме 6 и кн. К.Е. Изарда .
